Композитор А. В. Никольский

Становление Александра Васильевича
как церковного композитора

Александр Васильевич Никольский — одна из крупнейших фигур русской хоровой культуры первой половины XX века, разносторонний хоровой деятель — композитор, дирижер, педагог, блестящий теоретик, знаток русской народной песни.

Он родился 22 июня 1874 г. в селе Владыкино Пензенской губернии, в семье священника Василия Александровича, преподавателя в начальном женском училище, которое он же сам и открыл.

Начальное образование будущий композитор получает в местной школе. По достижении 10 лет Александр едет учиться в город Пензу. В 1884 г. — поступил в Тихоновское духовное училище. Помимо знаний по общеобразовательным и специальным дисциплинам, здесь же получил азы нотной грамоты и игры на скрипке. В 1888 г., по окончании училища, поступил в Пензенскую духовную семинарию, которую в свое время окончили его отец и братья, а также известный хоровой дирижер и духовный композитор А. А. Архангельский.

В юности Никольский легко поддавался чужому влиянию. Если его окружали люди, ведущие праздный образ жизни, то эффективность работы снижалась. Но, попав однажды под влияние хорошо образованной, романтически настроенной особы, Никольский долгие годы неустанно и плодотворно трудился, доверяя ей все, что интересовало любознательный ум и волновало чуткую душу будущего художника, принося на ее суд свои открытия, победы, мечты, надежды и сомнения. Этим «добрым гением» и верным другом его была Капитолина Ивановна Балашова. Они встретились в годы безоблачной юности, когда «полагается закваска духовного склада на всю жизнь». Капитолина Ивановна стала для него честным, преданным и умным другом, она мудро пользовалась своим влиянием: никогда не требовала, не навязывала собственных идей и мнений, а, наоборот, осторожно советовала, участливо наставляла.

Выбор и направление жизненного пути Никольского определили знаменательные события и встречи с профессиональными композиторами и музыкантами (к примеру, А. В. Касторским или Л. С. Шором), которые произошли в годы учения в Пензенской духовной семинарии. В это время у Александра Васильевича проявился особый интерес и стремление к церковному пению, обнаружился талант к регентованию. Он начинает заниматься самообразованием и поступает в музыкальную школу, так как знаний в области музыки ему явно не хватало. Родители очень хотели, чтобы он после окончания духовной семинарии поступил в духовную академию, но Никольский избирает для себя путь композитора. И вот что его побудило к такому решению.

В годы обучения Никольского в Пензе там жил и преподавал церковное пение в семинарии А. В. Касторский, ставший позже известным хоровым дирижером. Никольский пришел к нему домой с просьбой определить уровень своих музыкальных способностей. Получив одобрение после творческой встречи, он серьезно задумался о поступлении в консерваторию и даже просил Касторского, уехавшего на время в Петербург, прислать Устав Петербургской консерватории. Именно Касторский, обнаружив у Никольского незаурядные музыкальные способности и заметив интерес семинариста к церковному пению, порекомендовал его кандидатуру руководству Тихоновского духовного училища на должность регента учебного хора. Успехи хора на спевках и службах окрыляли начинающего регента, свидетельством тому служат его восторженные отзывы, содержащиеся в письмах.

Начинающий регент с усердием взялся за организацию учебно-воспитательного процесса в хоре Тихоновского духовного училища. Он действовал целенаправленно, заранее составлял темы и планы песнопений, которые надо было впоследствии изучать. Так же он подробно расписал весь репертуар к каждой службе, чтобы каждое песнопение подходило друг к другу характером. Регент-семинарист разучивал с хором не только произведения известных авторов, но и свои сочинения. Критически оценивая собственное поведение, он занимался самовоспитанием, вырабатывал спокойный, уравновешенный характер. К окончанию семинарии Александр Васильевич стал признанным регентом училищного хора.

Училищный хор был не единственным, которым управлял, еще будучи семинаристом, Никольский. По приезде на побывку к родителям, воспитанникам духовных школ предписывалось в той или иной форме принимать участие в церковных службах. В один из таких летних отпусков Никольский был приглашен мужем старшей сестры Марии А. М. Соколовым в Тарханы на должность регента в церковь, где тот служил. Летом 1891—1892 гг. Александр Васильевич создавал там хор из местных крестьян.

Будучи студентом 4 курса, Александр Васильевич объявил семье о намерении посвятить себя музыке. Его отец не сразу с этим смирился, но со временем согласился и дал ему свое благословение на дальнейшие занятия музыкой. К. И. Балашова с первых встреч поддерживала и содействовала намерению Никольского стать профессиональным музыкантом.

Одобряя самостоятельные занятия Никольского музыкой, она сумела найти средства для приобретения фортепиано. Безусловно, и собственный настрой, и поддержка возлюбленной, и отсутствие серьезных препятствий со стороны родителей оказали существенное влияние на выбор Никольским дальнейшего творческого пути.

Для поступления в консерваторию требовалась основательная музыкальная подготовка, имевшихся знаний в области музыки Александру Васильевичу было явно недостаточно. В те годы в семинарии работал известный музыкант, ученик Н. А. Римского-Корсакова по Петербургской консерватории Л. С. Шор, направленный в Пензу для создания музыкальной школы. Никольский договорился с ним о встрече с целью выяснения условий приема в школу и вопросов оплаты обучения. Встреча состоялась в мае 1893 г., в первый же визит Шору были показаны композиторские опыты в области духовной музыки.

В Пензе Никольский посещал концерты классической инструментальной музыки с участием гастролирующих звезд и творческие вечера местных музыкантов. Он бывал на богослужениях, где пели лучшие пензенские хоры — архиерейский и хор Петропавловского собора. В этот период завязались близкие знакомства с лицами, активно участвовавшими в музыкальной и театральной жизни города. Александр Васильевич продолжал заниматься самообразованием, изучая музыкально-методические пособия. Особенно важным для духовного композитора он считал знакомство с богословской литературой. После окончания семинарии Шор рекомендовал Никольскому продолжить музыкальное образование в регентском классе при Придворной певческой капелле в Петербурге.

Александр Васильевич заканчивал семинарию по первому разряду. Обычно окончившим со столь высокими результатами предлагали поступать в духовную академию, но по предложению своего наставника по семинарии — инспектора И. Е. Гиляровского — Никольский переговорил с А. Н. Карасевым, уехавшим к тому времени из Пензы в Москву. Александр Васильевич дорожил его мнением, так как Карасев в то время уже был признанным музыкантом, регентом и педагогом. Будучи в Москве, Карасев порекомендовал Никольскому написать письмо директору Синодального училища С. В. Смоленскому.

1 сентября 1894 г. Никольский был зачислен внештатным певчим в московское Синодальное училище, которое окончил в июне 1897 г. со званием регента и учителя церковного пения. Под влиянием идей ведущих педагогов Синодального училища формировалось мировоззрение молодого талантливого музыканта, что нашло отражение в письмах и музыкальных заметках. За годы учебы в его жизни произошли многие важные события. Так, будучи студентом, осенью 1894 г. он поступил учителем пения в Строгановское художественное училище, где набрал хор из учащихся и руководил им в течение 24-х лет. Для получения отсрочки от армии работал регентом в Елизаветинском институте. В январе 1895 г. Александр Васильевич женился на К. И. Балашовой. В 1897 г. в журнале «Пензенские епархиальные ведомости» вышли его первые статьи.

Практические дисциплины Никольскому давались легко. Его первыми педагогами были: по «Элементарной теории и гармонии» — А. Д. Кастальский, по «Сольфеджио» — В. С. Орлов, по «Гармонии» — С. Н. Кругликов, «Историю церковного пения» читал сам С. В. Смоленский. Индивидуальные платные уроки по фортепиано курсист намеревался брать у Кастальского. На занятия постановкой голоса в училище средств не хватило, он обучался самостоятельно, руководствуясь существовавшими методиками.

Круг профессиональных интересов Никольского не замыкался только на Синодальном хоре, он также пристально наблюдал за деятельностью ведущих хоровых коллективов Москвы, посещал духовные концерты и богослужения в столичных приходах. Александр Васильевич не понаслышке был знаком с положением дел на клиросе в провинциальных храмах. Со временем свои мысли относительно постановки регентского дела он изложил в методическом пособии, которое предполагалось издать отдельной книгой. К лету 1897 г. Никольский подготовил полный текст рукописи, однако по неизвестным причинам эта книга так и не была издана. Отдельные фрагменты ее вышли в свет на страницах журнала «Пензенские епархиальные ведомости» в 1897—1898 гг. в виде статей. В позиции Никольского по отдельным вопросам отчетливо просматриваются идеи московской школы нового направления в русской духовной музыке, которые проповедовали в Синодальном училище и которые оказали влияние на исполнительскую манеру Синодального хора. От Смоленского автор воспринял любовь к неповторимому своеобразию древних роспевов. Таким образом, идеи педагогов, подкрепленные находками из собственного практического опыта, нашли отражение в первых публикациях Никольского.

Годы пребывания в Синодальном училище пролетели незаметно. В апреле 1897 г. Никольский досрочно сдал на «отлично» экзамены по всем музыкальным и певческим предметам и был удостоен звания регента и учителя церковного пения наравне с окончившими полный курс учениками Синодального училища, с выдачей соответствующего свидетельства.

После окончания Синодального училища Никольский поступил в Московскую консерваторию в класс специальной теории к С. И. Танееву, у которого изучал контрапункт, фугу и музыкальные формы. В 1900 г. Никольский перешел в Московское филармоническое училище.

Сохранившиеся нотные тетради с записями упражнений по гармонии и контрапункту свидетельствуют о том, что летом 1897 г. Никольский готовился к поступлению в вуз. В личном деле сохранилось его прошение к директору Московской консерватории о зачислении. В списке стипендиатов за 1897–1898 и 1898–1899 учебные годы Александр Васильевич числился в классе С. И. Танеева вместе с другими его учениками. Занятия с мастером оказали решающее влияние на формирование творческого облика Никольского.

В архиве Александра Васильевича сохранились ученические тетради занятий по контрапункту строгого и свободного стиля, фуге и формам музыкальных сочинений с карандашными пометками Танеева. В конце второго учебного года (18 мая 1899 г.) студенты сдавали экзамен, заключавшийся в написании двойной фуги на заданные темы. Оценивая работы, Танеев 20 мая сделал запись в «Дневнике», отметив работу Никольского в числе лучших.

Третий год учебного плана музыкально-теоретического образования включал класс форм. Этот курс был введен в программу обучения специалистов-теоретиков по инициативе Танеева с назначением итогового годового экзамена, заключавшегося в написании сонатного allegro. О начале занятий Никольского в классе форм имеется запись в «Дневнике» его педагога. В конце года он был переведен на следующий курс, о чем имеется запись в журнале успеваемости учеников класса Танеева. Последней экзаменационной работой Никольского, выполненной в классе форм Танеева, было сонатное allegro fis moll. В конце года между педагогом и учеником возникла конфликтная ситуация, после чего Александру Васильевичу пришлось уйти из консерватории. Отношения Никольского с Танеевым возобновились только в 1905 г.

С 1900 г. по 1902 г. Никольский продолжил свое обучение в классе композиции у А. А. Ильинского и в классе симфонического дирижирования у В.Кеса в Музыкально-драматическом училище Московского Филармонического общества. Судя по оценкам в аттестате, он учился успешно. За время обучения были выполнены две экзаменационные работы, сохранившиеся в рукописи: кантата для хора и оркестра «Русь» и вокально-симфоническая поэма «Вифлеемская ночь».

Хоровой концерт

Специфика жанра концерта заключается в проявлении композиторской свободы в рамках канонической традиции. В духовных концертах Никольского связь с традицией проявляется в использовании в качестве основы композиций самих древних роспевов или их мелодического колорита, в общем церковном стиле концертов, в углублении национальной природы музыкального языка, которая прослеживается в употреблении не только народных мелодий, но и принципов организации многоголосия, например таких, как хоровой перехват. В то же время свободу композиторского творчества наглядно демонстрируют музыкально-авторское комментирование литургического текста, эмоциональная отзывчивость на образное содержание, использование интонаций инструментального типа или приемов изложения музыкального материала, идущих от светской вокальной музыки.

Драматургию концертов отличает господство одного эмоционально окрашенного состояния (модуса), воплощаемого в подразделах формы во множестве оттенков общего психологического настроя и динамично развиваемого на протяжении концерта. Обычно в заглавном разделе сконцентрировано «зерно» художественного образа, которое в дальнейшем «прорастает» в средствах музыкальной выразительности последующих частей. Финалам концертов свойственна резюмирующая, итоговая функция: в них либо возвращается обозначенная в начале эмоциональная окраска, либо сосредоточиваются приемы развития, имевшие место в предыдущих частях.

В жанре концерта Александром Васильевичем, в сравнении с его современниками, оставлено большое наследие. Отличительной чертой духовных концертов Никольского является великое разнообразие форм и жанровых разновидностей, все они не похожи один на другой, каждый исключительно индивидуален. Никольский избирает особый тип композиции, основанный на синтезе сквозной формы с арочными повторами и обрамлениями: в формообразовании, с одной стороны, наблюдается дробность внутренней структуры композиции, связанная с иллюстративной функцией музыкального материала по отношению к литургическому тексту, с другой — разнообразные повторы интонаций, отдельных фрагментов музыкального текста, арочные интонационные и фактурные соответствия, репризные повторы разделов (в начале и в конце композиции, или как припев после каждого стиха) существенно скрепляют композицию.

Обобщая результаты анализа, важно отметить, что Никольский наиболее полно в своих духовных концертах отразил, с одной стороны, общую тенденцию развития жанра — к индивидуализации проявления авторского начала, а с другой общую стилевую тенденцию рубежа веков — к синтезу национального и европейского, древнего и современного. Проведенный анализ приводит к выводу культурологического характера, который позволяет понять отношение композитора к церковно-музыкальной действительности. В духовных концертах, написанных до революции 1917 г., финалы обычно «славильные» — они звучат как утверждение торжества православия. В послереволюционный период в концертах у него обычно выдерживается одно лирически-элегическое или углубленно-философское настроение.

Вашему вниманию мы предлагаем концерт Александра Васильевича Никольского, который был им написан для пения во время Великого поста. Концерт написан на избранные стихи 21 псалма.

В святоотеческой литературе этот псалом понимается как мессианский, как явное пророчество о крестных страданиях Господа нашего Иисуса Христа: ст. 2–12 выражают душевную муку Спасителя, ст. 14–19 говорят о Его предсмертных страданиях.

Начальные слова этого стиха произнес пригвожденный к Древу Спаситель (см.:

Мф. 27:46; Мк. 15:34). По толкованию свт. Афанасия Великого, Господь наш Иисус

Христос, не имея греха, молится от лица всего грешного человечества, берет на себя грехи всего мира.

В Евангелиях просматривается прямая связь между отдельными фразами этого псалма, или даже целыми его стихами, и событиями, связанными со страданиями Спасителя на кресте (стихи 9, 17 и 19). Также, стих 23 цитируется автором послания к Евреям апостолом Павлом (Евр. 21:23). По вдохновению свыше Давид говорил о собственных страданиях в таких поэтических выражениях и образах, которые спустя тысячелетие буквально осуществились в крестных страданиях Господа нашего Иисуса Христа.

Стоит заметить, что в Псалме 21 нет слов покаяния или ненависти в адрес врагов. Этот псалом является сетованием праведника, обреченного нечестивцами на смерть.

Концерт Никольского можно разделить на две части. Первая — слова Господа нашего Иисуса Христа во время крестных мук. Вторая же часть — всеобщее обращение к Богу всех народов. Это последнее сделалось возможным только со времени проповеди учения Христа, которое распространяется и ныне среди всех стран и народов, а также и благодаря крестной смерти, а потом и Воскресения.

В первой своей части концерт проникнут глубокой молитвенной тайной. В нем очень хорошо получилось связать священный текст с музыкой, переплести слова Господни с мелодией для того, чтобы донести всю трагичность крестной муки.

Мы видим музыкальное развитие. Темп, начиная со слов «Вси видящии мя», начинает немного ускоряться, приводя к кульминационному моменту на словах «Разделиша ризы моя». Мы специально удвоили партию баса, отходя от варианта автора концерта на фразе «и о одежди моей меташа жребий», чтобы показать скорбь Господа. Ведь делили Его вещи, как вещи нищего и ничего не имеющего человека.

После этих слов автор нас опять возвращает к начальным словам «Боже мой, вонми ми…». Тут меняется характер произведения, и оно приходит к первоначальному темпу.

Вторая часть начинается уже как бы от лица всех тех, кто верует в Господа Иисуса Христа. «Помянутся и обратятся» Никольский использует в форме единения голосов. Все партии поют одну мелодию, показывая тем самым единение в вере во Христа. В словах «вси концы земли» сокрыт смысл, что не один народ, и не два народа, но из всех народов по вселенной притекут тысячи и тысячи и с усердием приимут свет боговедения. Все поклонятся пред Богом, потому что «Яко Господне есть царствие, и Той обладает языки», что значит: Он Бог не только Иудеев, но Творец всего естества человеческого.

Псалмопевец Давид своим псалмом показывает, что вспомнят все народы о той помощи, какую Господь оказывал своим праведникам, и будут поклоняться Ему, как единому, истинному Богу, что и должно быть, так как ведь только Господу принадлежит вся земля и все народы; признание за Ним языческими народами этого неотъемлемого права Его есть только дело времени. Давид рисует даже картину обращения к Богу всех народов.

Значение личности и творчества Никольского в совокупности всех сфер его деятельности до настоящего времени не оценено по достоинству, в то время как его идеи, научные и педагогические труды, музыкальные произведения во многом уникальны и представляют особенную ценность для развития отечественной хоровой культуры и сегодня. Автор статьи надеется, что придет время для возрождения интереса к музыке Александра Васильевича Никольского, которая будет переиздаваться.

Диакон Анатолий Трушин