В Православной Церкви еще с апостольских времен существует разделение верующих на клир1 и мирян. К клиру относят людей, призванных к церковно-общественной деятельности и получивших специальное посвящение, а к мирянам – всех остальных верующих, не принадлежащих к клиру. Причисление к клиру совершалось через посвящение, которое первоначально состояло из одного руковозложения и молитвы, а с течением времени и увеличением числа степеней клира, развилось в многочисленные и сложные чины поставлений (хиротесий и хиротоний).
Поскольку не все клирики получали одинаковые полномочия, то с древнейших времен они разделялись на два класса: высший – епископы, пресвитеры и диаконы, т. е. люди, получившие при посвящении особую благодать для предстоящего им служения, и низший – церковнослужители, не занимающие иерархических степеней.
Как есть различие между высшими и низшими клириками, так различаются и чины их поставления. Для высших – это хиротония, а для низших – хиротесия. Поскольку не все высшие и низшие клирики получают одинаковые дары и полномочия, но и среди них одни наделены бо¢льшими правами в служении, а другие меньшими, то и хиротоний, как и хиротесий, существует несколько видов.
Греческое слово «ceirotoni¢a» Церковь заимствовала «из вне». У афинян им обозначалось избрание на общественные должности путем поднятия рук (от cei¢r – рука и tei¢nw тянуть). Такой же способ подачи голосов позже вошел в употребление и у римлян. С течением времени из светского термина он стал чисто церковным и им обозначали, с одной стороны, избрание в клир, а с другой – сам акт поставления в ту или иную степень. В таком значении слово «ceirotoni¢a» встречается уже в Новом Завете. В первом случае – в послании апостола Павла к Коринфянам, когда апостол пишет, что с Титом они послали брата «избранного от церквей» (2 Кор. 8:19), по греческому тексту «ceirotonhqei~V u,po¢ tw~n e,kklhsiw~n». А во втором – в книге Деяний (Деян. 14:23), где рассказывается, что апостол Павел, проходя Листру, Иконию и Антиохию, рукоположил для каждой церкви пресвитеров. Выражение «рукоположил» в греческом тексте обозначается тем же глаголом «ceirotone¢n». У грекоязычных христианских писателей, а также в правилах Вселенских и Поместных соборов слово «хиротония» также употребляется в двояком значении. Зонара2 в толковании на 1-е Апостольское правило пишет: «Ныне хиротонией называется совершение молитв посвящения над избранным во священство и призывание на него Святого Духа, потому что архиерей, благословляющий рукополагаемого, простирает руку (tei¢nei th¢n cei~ra). А в древности и само избрание называлось хиротониею. Ибо, когда городскому народу дозволялось избирать архиереев, народ сходился, и одни желали одного, а другие другого. Итак, чтобы голос бо¢льшего числа получил перевес, производившее избрание, говорят, протягивали руки, и по ним считали избирающих каждого. Желаемый бо¢льшим числом почитаем был избранным на архиерейство. Отсюда и взято наименование хиротонии; это наименование в том же смысле употребляли и отцы соборов, называя и избрание хиротонией»3. Из слов Зонары видно, что уже в его время термин «хиротония» обозначал только посвящение в степень клира. Название «хиротония» относится только к посвящению в высшие степени клира (архиерейство, священство и диаконство), а поставление в низшие степени принято называть термином «хиротесия». Хиротесия, в отличие от хиротонии, не является Таинством. Этот термин в Церкви употреблялся издревле, но не всегда в одном и том же значении. Иногда этим словом обозначалось поставление в высшие степени клира4, а иногда в низшие5, и только после VII Вселенского собора установилась терминология, по которой «хиротесия» получила значение поставление в низшие степени клира, а хиротония – в высшие. Эта терминология сохраняется и теперь.
Чины поставлений, которые сначала были простыми и несложными, постепенно развивались и усложнялись.
Здесь будут рассмотрены только чины хиротесий в низшие степени клира6.
Что касается количества этих низших степеней, то относительно их числа имеются довольно противоречивые показания древности. Евсевий Памфил (+ 340 г.) в своей «Церковной истории» приводит письмо Римского епископа Корнилия к Антиохийскому епископу Фабию, в котором Корнилий упоминает епископов, пресвитеров, диаконов, иподиаконов, аколуфов7, экзорцистов, чтецов и привратников8. Святитель Игнатий Богоносец (+ 107 г.) в послании к Антиохийцам9 приветствует чтецов, певцов, привратников, экзорцистов и копиитов10. Святитель Епифаний Кипрский (IV в.) перечисляет епископов, пресвитеров, диаконов, иподиаконов, диаконисс, экзорцистов, привратников, копиитов и переводчиков11. В 10-м правиле Антиохийского собора говорится о чтецах, иподиаконах и экзорцистах, а в правилах Лаодикийского собора говорится о иподиаконах (правила 20–22), чтецах (23, 24), певцах (15, 23, 24), экзорцистах (24, 26) и привратниках (24). Некоторые источники12 причисляют к низшему клиру и свещеносцев.
В то же время некоторые древние памятники не содержат упоминания о ряде степеней клира. Так, в Литургии святого апостола Марка13, где священник молится о всей Церкви, перечисляются только епископы, пресвитеры, диаконы, иподиаконы, чтецы и певцы14. Равным образом 42-е и 43-е Апостольские правила перечисляют те же степени, ничего не говоря об аколуфах, экзорцистах и привратниках. Еще с большей определенностью в 19 главе своей 123 новеллы говорит император Юстиниан (VI в.), что клириками он считает только чтецов, певцов, иподиаконов, диаконов, пресвитеров и епископов. И хотя в 3-й новелле Юстиниан и упоминает привратников, но только как служителей церковных, а не клириков. Так же смотрят на них и отцы VI Вселенского собора, что видно из сопоставления его 4-го и 6-го правил.
Из всего вышеперечисленного надо сделать вывод, что в Восточной Церкви клириками издревле считались епископы, пресвитеры, диаконы, иподиаконы, чтецы и певцы. Что же касается привратников, экзорцистов и послушников, о которых упоминают некоторые древние памятники и которые и по сегодняшний день в Западной Церкви являются клириками, то некоторое время и в некоторых Восточный Церквях они тоже считались клириками, как таковыми считались также копииты, свещеносцы и переводчики. Однако позже (около VI в.) они были исключены из клира и, если где-то и продолжали существовать, то были лишь простыми церковными служителями, не получавшими посвящения. Ни в одном из известных богослужебных памятников Восточной Церкви ни разу не встречается ни одного чина поставления ни привратника, ни экзорциста, ни послушника.
Таким образом, в Греческой Церкви законными являлись следующие низшие церковные степени клира: иподиакон, чтец, певец и свещеносец.
В Русской Церкви, которая в первое время своего существования зависела от Константинопольской, низший клир состоял из тех же степеней: иподиакона, чтеца, певца и свещеносца. Однако когда произошло разделение на северно-русскую (Московскую) и южно-русскую (Киевскую) митрополии, последняя подпала под сильное влияние католицизма и в ней появились новые степени клира (каких ни в Греческой Церкви, ни в Московской митрополии не было): послушника, экзорциста, привратника и особое состояние лиц, носящее общее название клириков, хотя и не занимавших никакой степени клира. Вместе с тем, в практику южно-русской митрополии были приняты и особые чины поставления во все эти новые степени, а в Московской митрополии в чинопоследования хиротесий (как и хиротоний) были внесены некоторые изменения, которых не было в практике Греческой Церкви.
Таким образом, в Русской Церкви чины поставлений распадаются на две группы: чины северно-русской и южно-русской митрополий, причем в последней этих чинов на четыре больше, чем в первой.
Далее будут рассмотрены чины хиротесий в том порядке, в котором они некогда совершались перед хиротонией:
чин поставления клирика;
чин поставления вратаря или привратника;
чин поставления экзорциста;
чин поставления свещеносца;
чин поставления чтеца и певца;
чин поставления диакониссы и
чин поставления иподиакона.
1. Чин поставления (или пострижения) в клирика или причетника, как было сказано выше, существовал только в Киевской митрополии и предшествовал поставлению в церковно-иерархические степени. Не имея значения возведения в какую-либо степень клира, это пострижение указывало лишь на то, что постригаемый переходил из светского звания в духовное и признавался правоспособным к занятию церковных должностей. Согласно архиерейским чиновникáм XVII в., порядок поставления был следующим: желающий принять пострижение приходил к епископу, который сидел в храме на седалище на кафедре. После вопроса епископа зачем тот пришел, он отвечал «Благословением твоего святительства в лик церковных причетников вчинен быти желаю»; святитель одобрял благое намерение пришедшего и просил доброго свидетельства его духовного отца. Если таковой отсутствовал при поставлении, то ставленник передавал епископу от него письмо, которое епископ «велегласно» зачитывал, а если духовник присутствовал в храме, то он свидетельствовал перед всеми о том, что пришедший достоин стать клириком. Тогда святитель, чтобы окончательно удостовериться в благонадежности пришедшего, спрашивал, все ли грехи тот исповедал, и, когда получал положительный ответ, епископ заканчивал испытание ставленника15 и произносил: «Господь Бог наш Своею благодатию, по исповеданию твоему и по свидетельству духовного твоего отца, да удостоит тя чина священных служителей Своих»16. После этих предварительных действий начинался собственно сам чин хиротесии возгласом епископа «Благословен Бог наш...», ставленник читал17 «Начало обычное»18 и 22-й псалом, затем епископ читал краткую молитву, трижды благословлял ставленника и, взяв ножницы, крестообразно постригал его. Постриженного облачали в фелонь при произнесении епископом слов «Одеяйся светом, яко ризою...» и святитель читал последнюю молитву, в которой испрашивал Господа о ниспослании благословения на нового клирика и сохранения его в чистоте. На этом чин заканчивался.
Несмотря на то что до сих пор не открыто ни одного памятника Греческой Церкви, в котором бы содержался подобный чин, несомненно в его основе лежит обычай, имевший место в практике ранней Церкви. Из многочисленных свидетельств древности известно, что лица, принадлежащие к клиру, в отличие от людей светских, постригали свои волосы на голове в круг. Подстриженные так волосы представляли нечто похожее на венец, почему и само пострижение получило название stefa¢nh – обод, шлем, венец; в Западной Церкви – tonsura – тонзура, обстрижение. Святитель Софроний, Патриарх Иерусалимский, так толкует подобное обращение с волосами: «Кругловидное острижение волос на главе священника означает терновый венец, а двойной венец, образуемый волосами, изображает честную главу верховного Апостола, которую в насмешку остригли ему неуверовавшие и которую благословил Христос». Подобное пострижение служило для отличия духовных лиц от светских и давалось только тогда, когда человек становился духовным лицом – членом клира. Но с течением времени появилась несколько другая практика. Некоторые родители, побуждаемые благочестием или корыстью, предназначали своих детей, еще малолетних к служению в клире. Равным образом и дети священнослужителей еще с детства предназначались к тому же служению. Те и другие носили черную одежду и подстригались подобно клирикам. Таким образом, клирическое пострижение стало отделяться от поставления в степень клира, и лица, которые выстригали тонзуры, но не были клириками, стали допускаться до совершения низших обязанностей клира. Вероятно, именно эту практику запрещают отцы Трулльского собора (правило 33-е). Впервые об этом обычае с полной определенностью говорится отцами VII Вселенского собора: «...Поскольку видим, что некие, без руковозложения, в детстве приняв причетническое пострижение, но еще не получив епископского рукоположения, в церковном собрании на амвоне читают, и сие делают несогласно с правилами, то повелеваем отныне сему не быти» (14-е правило).
То, что на Востоке действительно существовал обычай принятия в клир посредством тонзуры, видно и из молитвы Барбериновского Евхология святого Марка19, которая читалась не при поставлении в какую-либо степень клира, а при пострижении20 и причислении к клиру. Из этого становится ясно, что на Востоке в VII и VIII вв. (а может быть, и в начале IX в.) существовал обычай принимать в клир без возведения в какую-либо его степень, но после того, как этот обычай был запрещен VII Вселенским собором, прекратил здесь свое существование.
Гораздо живучее этот чин оказался на Западе, где он существует по настоящее время. Именно из католических понтификалов и в южно-русской митрополии появился обычай принимать в клир посредством одной только тонзуры, равно как и чин этого принятия, получивший название «чина поставления клирика или причетника в первом пострижении волос»21.
2. Если поставленный в клирика желал оставаться в клире и оказывался достойным, он возводился в степень вратаря, которая «в степенях священства первое в числе содержит место»22. Поставление могло совершаться сразу после клирического пострижения или через некоторое время. Если хиротесия совершалась не сразу, то ей предшествовало начало, как и при принятии в клир: архиерей сидел на кафедре и, когда к нему приходил ставленник, спрашивал его, что тому надо. Пришедший отвечал, что желает быть вчиненным «в лик вратарей церковных», архиерей поощрял благое намерение и произносил возглас «Благословен Бог наш...». Епископ с клириками пели «Царю Небесный...», архидиакон продолжал «Начало обычное» и читал 144-й псалом. Если поставление совершалось сразу после принятия в клир, то эти начальные молитвословия опускались. Архиерей, троекратно благословлял ставленника и, возложив на его голову десницу (или обе руки), читал молитву о вчинении пришедшего в лик вратарей и даровании ему беспорочного жития; затем брал церковные ключи и, подавая их ставленнику, говорил: «Прими ключи сия и отселе виждь имети тя власть в уставленный час церковныя двери верным отверзати, пред неверными же затворяти, и опасно вся теми ключами затворяемыя церковныя вещи цело соблюдай, во имя Отца...»23. Ставленник принимал ключи, целуя десницу святителя, а архидиакон произносил великую ектению с особыми прошениями о «ныне поставляемом вратаре церковном». По возгласе архиерей, опять возложив руку на голову ставленника, читал вторую молитву, на которой чин заканчивался.
Как было сказано выше, у греков хоть и существовали привратники, они не везде считались клириками. На Западе же, наоборот, степень привратника и чин возведения в эту степень существовали с древнейших времен, и существуют до настоящего времени. Древнейший чин поставления привратника, который лег в основу позднейших католических чинов, указан в 9-м правиле IV Карфагенского собора24. Важнейшим и центральным событием чина является вручение ключей поставляемому при произнесении ему назидательных слов. Эти же два момента, являющиеся главными и для всех позднейших чинов поставления вратаря, свидетельствуют о зависимости чинов Киевской митрополии от латинских понтификалов.
Назидание архиерея ставленнику отражает те обязанности, которые возлагались на привратников – отпирать и затворять церковные двери и следить, чтобы в храме находились только те, кто имеет на это право. С течением времени к числу их обязанностей добавились и другие: они должны были иметь надзор за церковным двором и могилами, украшать в праздники храм и алтарь, следить за чистотой храма и церковных облачений, звонить в колокола, открывать книгу для проповедника и наблюдать, чтобы присутствующие в храме вели себя скромно и благоговейно.
За хиротесией в привратника в Киевской митрополии следовало поставление в экзорциста или заклинателя.
3. Чин поставления в экзорциста начинался так же, как и вышеперечисленные чины: ставленник приходил к архиерею, который сидел на кафедре, архиерей испытывал его и далее последование шло, как при поставлении вратаря. Если же епископ совершал все чины «вкупе», то поставление начиналось с «Приидите, поклонимся..» и 90-го псалма. Затем архиерей, трижды благословив пришедшего, возлагал на его голову свою руку и читал молитву, испрашивая у Бога для ставленника силу и власть изгонять лукавых духов и исцелять всякие недуги. По возгласе святитель подавал рукополагаемому «книгу Требника великого, идеже суть заклинательные молитвы»25, говоря: «Приими власть, еже наступати на всю силу лукавого змия диавола, и прогоняти бесы, и разрушати все мучительство и злокозние их, во имя Отца...»26. Он ее брал, целуя руку архиерея, а в это время архидиакон произносил великую ектению со специальными прошениями о «поставляемом ныне заклинателе и о спасении его». По возгласе святитель возлагал свою руку на голову ставленника и читал вторую молитву, на которой чин заканчивался.
Сравнивая этот чин с латинским чином поставления экзорциста, видно, что сходства между ними мало. Оно ограничивается только тем, что главная мысль молитв и слов, произносимых при вручении ставленнику книги, в обоих чинах одна и та же. Буквальных заимствований из латинского понтификала в южно-русском чине нет, однако отсутствие чина поставления экзорциста в древнейших греческих памятниках свидетельствует, что все-таки в Киевской митрополии он появился именно из латинской богослужебной практики.
Важнейшим моментом чина является вручение ставленнику книги. Причина введения этого акта в чин понятна из обязанностей, возлагаемых на экзорциста, а указание на эти обязанности можно видеть уже в названии «экзорцист» (от греч. e,xorki¢zw – обязывать клятвой, принуждать поклясться). Отсюда, экзорцист – лицо, которое имеем Божиим изгоняет бесов из людей.
Власть изгонять бесов дал Своим ученикам Сам Спаситель (Мк. 16:17), и апостолы, а затем и их преемники, пользовались этой властью, заклиная бесов. На первых порах подобные заклинания использовались в исключительных случая, когда уже член Церкви подпадал под власть диавола и подвергался от него видимым мучениям. Но с течением времени круг лиц, над которыми совершалось заклинание – e,xorki¢rmoV, значительно расширился, и к нему были отнесены не только лица, одержимые нечистыми духами, но и те, кто только готовились стать членами христианской общины, даже если они были совершенно здоровы. Иначе говоря, заклинания стали совершаться не только над бесноватыми, но и над оглашенными, готовящимися к Крещению.
В то же время пока экзорцизм практиковался только над бесноватыми, обязанности заклинателей исполняли те, для кого «подвиг заклинания был делом добровольного благорасположения и благодати Божией»27. Но когда, с одной стороны, благодатный дар изгнания бесов стал встречаться в большинстве верующих редко, а с другой – когда заклинания стали совершать над обширным кругом лиц, тогда в Церкви появилась нужда в особых лицах, которые бы исполняли обязанности заклинателей. Ими и стали экзорцисты.
На Востоке обязанности заклинателей исполняли диаконы и пресвитеры, а на Западе для этого была учреждена специальная степень клира. В древности поставление в экзорцисты состояло во вручении епископом ставленнику книги с заклинательными формулами и в приказании исполнять обязанности заклинателя. Таким образом вручение книги являлось естественным актом, указывающим на прямую обязанность экзорциста. Позднее вручение стало сопровождаться словесным назиданием.
Вышеизложенные чины поставления клирика, привратника и экзорциста, как уже говорилось, не имеют соответствий среди северно-русских и греческих и составляют отдельную группу. К этой же группе относится и чин поставления аколита, которому хотя и соответствовал северно-русский чин поставления свещеносца, но этот чин, как и три предыдущих, никогда не совершался отдельно и независимо от поставления в какую-либо высшую степень клира. То есть нигде не встречается указаний, что на юге Руси кто-либо поставлялся только в клирика, или привратника, или экзорциста, или аколита и в этом чине проходил служение Церкви, как его проходят, например, чтецы или иподиаконы. Эти чины служили лишь введением к другим чинам и совершались только в воспоминание того, что когда-то были самостоятельные степени клира, соответствующие данным чинам.
Данные чины хиротесий просуществовали в южно-русской церкви, вероятно, до XVIII–XIX вв.
4. Свещеносцы были известны со времен древней Церкви. Святой Симеон Солунский (? – ок. 1429 гг.) замечает: «есть руковозложения на должности, например, депотата28 или свещеносца, совершающееся прежде руковозложения в чтеца, но, впрочем, уже не совершающиеся и ныне как бы совершенно прекратившиеся, хотя в церкви Фессалоникийской не-задолго перед этим были и в древнейших уставах описаны»29. Сохранилось лишь несколько таких «древних уставов».
Древнейший дошедший до нас чин поставления в свещеносца содержится в Евхологии XI в. Парижской национальной библиотеки. Согласно ему, чин совершался так: ставленник подводился к архиерею и преклонял главу, архиерей трижды благословлял его и читал над ним молитву «Иже всю тварь светом просветивый...»30, в которой испрашивал ставленнику нескверную и непорочную одежду, после чего облекал в назначенные для свещеносца одежды и, помолившись, отпускал. Также этот чин описан и в Евхологиях XV в. Лавры Афанасия Афонского и Синайской библиотеки, лишь с незначительными различиями в тексте молитвы.
Это все сведения, которые известны относительно чина хиротесии в свещеносца. Существовал ли он раньше XI в. неизвестно, равно, как и неизвестно, когда он вышел из употребления в Греческой Церкви, которая в современных богослужебных книгах его не имеет. Вероятно, этот чин вышел из употребления не одновременно во всех Восточных Церквaх. Основание для этого дает святитель Симеон, когда говорит, что «в Церкви Фессалоникийской незадолго перед этим» он существовал. Видимо, в Солуни чин вышел из употребления в XIV в.; однако рукописи XV в., в которых этот чин содержатся, говорят о том, что еще в некоторых местах он употреблялся, но исчез не позже конца XVI в., поскольку греческие печатные Евхологии его не знают.
Таким образом, в Греческой Церкви чин отличался крайней простотой и несложностью. Вся его суть сводилась к благословению ставленника, чтению над ним одной молитвы и облачением его в одежду, назначенную для свещеносцев.
За богослужением свещеносцы в установленное время носили возженную свечу, предшествовали с ней Евангелию и Святым Тайнам, а так же носили иконы. Впоследствии их обязанности в Греческой Церкви были возложены на чтецов.
Поскольку Россия приняла христианство в то время, когда в Греции еще совершался этот чин, то он перешел и в практику Русской Церкви, где совершался до XVII в. Как чин совершался на Руси с Х по XVI вв. – неизвестно. Скорее всего, он оставался точной копией греческого чина. На это указывают рукописные и печатные южно-славянские требники XIV–XVI вв.
В северо-русском чине уже в XVI в. встречаются небольшие изменения. После архиерейского благословения ставленник должен был трижды поклониться перед Царскими вратами, а после молитвы ему вручали свечу и произносили ектению. В XVII в. в чине произошел еще ряд изменений: ставленника выводили на середину храма, он трижды кланялся по направлению к Царским вратам и трижды архиерею. Подойдя к святителю, ставленник преклонял голову, архиерей трижды его благословлял, возлагал на голову руку и читал молитву. Из чина были исключены предначинательное благословение епископом поставляемого и ектения с прошением за него. Что же касается облачения ставленника в соответствующие ему одежды и вручение свечи, то эти действия вошли в современный чин поставления чтеца и певца31.
В южно-русских чиновникáх этот чин предписывалось совершать немного по-другому. Чин совершался перед началом Литургии, когда ставленника приводили на середину храма, где он кланялся архиерею, затем творил три поклона перед Царскими вратами, опять подходил к святителю и преклонял главу. Епископ благословлял его и начинал чин возгласом «Благословен Бог наш...»; далее следовало «Начало обычное» и 83-й псалом, потом архиерей возлагал руку на голову пришедшего и читал молитву, после которой его облачали в подобающую одежду и святитель подавал свечу. Произносилась ектения со специальными прошениями и заканчивался чин краткой молитвой архиерея.
В Киевской митрополии этот чин еще назывался чином поставления «аколита». Аколит – это искаженное слово «аколуф» от греч. a,ko¢louqoV– спутник, провожатый. Несмотря на то что это слово греческое, у греков аколуфов не было (их обязанности исполняли иподиаконы), это чисто латинская должность, что еще раз подтверждает, что на юге Руси чин появился под латинским влиянием.
5. В истории института чтецов ученые отмечают два периода: первый до середины III столетия и второй – с середины III века до настоящего времени. В первый период чтецы не принадлежали к клиру, «не были лицами выборными или назначаемыми, а служившими в силу внутреннего призвания»32. Не принадлежа к клиру, они тем не менее пользовались уважением и занимали в христианском обществе очень высокое положение.
Как показывает само имя, чтец имел обязанность читать при богослужении Священное Писание. Но читал он, не как теперь, только некоторые книги Священного Писания, а все без исключения, т.е. делал не только то, что теперешний чтец, но то, что принадлежит теперь к прерогативам пресвитера и диакона.
Само искусство чтения в те времена не принадлежало к таким распространенным явлениям, как в наши дни. В особенности среди малообразованного первохристианского общества человек, умевший читать, мог быть поставлен высоко. Кстати, тогдашний способ написания книг (scriptio continua) без знаков препинания и без промежутков между словами был чрезвычайно труден для чтения; не всякий мог легко научиться читать рукопись. И Церковь действительно ценила чтецов, исполнявших свое дело как следует.
Чтецу принадлежала не только механическая функция чтения Священного Писания в собраниях, но, что особенно важно, он имел право еще и толковать его для верующих публично; также чтецы выступали проповедниками.
В одном из памятников II в. – Canones Ecclesiastici – чтецы даже ставятся выше диаконов, хотя к клиру и не причисляются.
Этот счастливый период в истории чтецов продолжался до середины III века, а затем значение чтецов стало уменьшаться. Зачисление их в клир и отведение им здесь невысокого места сильно подорвало их значение и престиж. Включение чтецов в разряд клириков, и притом низших, происходит в первой половине III в. В середине же III в. окончательно определяется положение чтецов в клире. В правление папы Корнилия (+ 251 или 253 г.) они причисляются уже к одной группе с привратниками и экзорцистами. От чтецов стали требовать только чтения, не поручая им более важных функций, причем из книг Священного Писания, которые читал чтец, было исключено Евангелие (его стали читать диаконы, пресвитеры и епископы). Впрочем, в течение III в. должность чтецов на практике еще не превратилась в должность низшего разряда, какою она стала в более позднее время, а из некоторых фактов начала IV в. видно, что и тогда чтецы еще не потеряли некоторого значения.
Наряду с чтецами в древней Церкви существовали еще певцы, составляющие особый институт, который возник в конце III – начале IV вв. В первые времена существования Церкви Христовой пение разрешалось всем присутствующим при богослужении, но в 364 году Лаодикийский собор 15-м правилом постановил, чтобы только певцы, «состоящие в клире, на амвон входящие и по книге поющие, пели в церкви».
Чтецы и певцы не составляли одного института, а два самостоятельных и притом параллельных, хотя совмещение обязанностей чтеца и певца допускалось. Со временем подобное совмещение стало встречаться настолько часто, что певцы потеряли самостоятельность и их обязанности перешли к чтецам. Уже в XV в. святитель Симеон Солунский ничего не говорит о певцах, как клириках, а только о чтецах, замечая, что обязанность последних не только читать, но и петь.
В Константинопольской Церкви чин поставления чтеца и певца был одинаковым. Так и в наше время этот чин поставления в две разные степени, представляя собой одно целое, состоит из нескольких частей, входивших некогда в чины поставления других церковных должностей, которые были упразднены.
Древнейший чин поставления чтеца изложен в книге «Апостольских Постановлений»: «Чтеца производи, возлагая на него руку, и, молясь к Богу, говори: Бог Вечный, многий в милости и щедротах, состав мира чрез соделанное явно сотворивший и число избранных Твоих сохраняющий! Сам и ныне призри на раба Твоего, которому вручается читать Святые Писания Твои народу Твоему, и дай ему Духа Святого, Духа пророческого. Ездру, раба Твоего, на чтение законов Твоих народу Твоему умудривший, и ныне, призываемый нами, умудри раба Твоего, и дай ему, врученное ему дело совершая неосужденно, достойным явиться большей степени»33. Как видно, хиротесия состояла из двух частей: возложения руки и чтения молитвы с просьбой ко Господу о даровании Духа пророческого рукополагаемому для чтения Святых Писаний народу Божьему и о том, чтобы он, неукоризненно совершая возложенное на него дело, соделался достойным высшей степени служения.
Как совершалось поставление в чтеца в следующие века вплоть до IX в. – неизвестно, поскольку никаких памятников, содержащих этот чин не сохранилось. Знаем только, что в этот период хиротесия была дополнена актом пострижения, на что указывает 33-е правило Трулльского собора, запрещающее кого-либо поставлять в чтеца, если предварительно не было совершено над поставляемым пострижения.
С IX в. имеется множество памятников, не только указывающих на чин, но и содержащих сам чин хиротесии. Древнейшим из них является Барбериновский Евхологий, в котором этот чин озаглавлен как «молитва на рукоположение чтеца и певца». Здесь дается не только молитва, но и указываются действия, которые ей предшествуют и за ней следуют. По указанию этой рукописи, посвящаемый в чтеца должен был быть предварительно пострижен, затем он подводился к архиерею, который его благословлял, возлагал на голову руку и читал молитву «Господи Боже Вседержителю, избери раба Твоего сего...»34, т. е. ту же молитву, которая и теперь читается при поставлении в чтеца. По окончании молитвы новопоставленному, если он был чтец, давали Апостол, из которого он прочитывал небольшой отрывок, а если певец – ему вручали Псалтирь, из которой он произносил прокимен.
По сравнению с чином в «Апостольских Постановлениях» видно, что новым здесь является вручение чтецу Апостола, а певцу Псалтири и чтение новой молитвы. Когда точно были включены эти элементы в последование неизвестно, но можно предположить, что это произошло около времени IV Карфагенского собора, который в своем 8-м правиле постановил, чтобы епископ вручал поставляемому в чтеца книгу, которую тому подобает читать.
В Криптоферратском Евхологии Виссариона (IX в.) хиротесия отличается только начальной частью. Сюда добавляются предварительное благословение ставленника, крестообразное пострижение с произнесением при этом «во имя Отца, и Сына, и Святого Духа»35 и облачение в фелонь. Далее чин следовал, как он описан в Барбериновской рукописи. Но из всех этих нововведений принципиально новым является лишь облачение в фелонь36, поскольку в чинах до IX в. об этом облачении никаких свидетельств нет.
В последующие века чин поставления чтеца и певца в Греческой Церкви практически не менялся. Единственным дополнением стало произнесение всеми присутствующими слова «Аминь» при каждом возглашении имени Лиц Святой Троицы в момент, когда епископ крестообразно постригал голову поставляемого «во имя Отца, и Сына, и Святого Духа».
Итак, если собрать воедино все последования, то и получится чин поставления чтеца и певца, который практикуется ныне в Греческой Церкви и выглядит так: поставляемого приводят к архиерею, который трижды его благословляет и крестообразно постригает «во имя Отца, и Сына, и Святого Духа». Все присутствующие при этом говорят «Аминь» при каждом возглашении Лиц Святой Троицы. Затем кто-нибудь еще совершает клирическое пострижение, т. е. выстригает волосы в форме круга или венца и поставляемого снова приводят к епископу. Последний благословляет фелонь, в которую облачают ставленника, архиерей трижды благословляет его, кладет руку ему на голову и читает молитву: «Господи Боже Вседержителю, избери раба Твоего сего и освяти его, и даждь ему со всякою мудростию и разумом Божественных Твоих словес поучение и прочитание творити, сохраняя его в непорочном жительстве...». После этого новопоставленному, если он чтец, дают Апостол, из которого он прочитывает небольшой отрывок, а если певец – Псалтирь, из которой он произносит прокимен. На этом чин заканчивается.
Если поставление совершается не перед Литургией, а отдельно, то чин предваряется молитвами «Царю Небесный...», Трисвятое по «Отче наш...» и тропарем дня. Это замечание встречается почти во всех списках чина, начиная с XIII в. В них также есть замечание относительно одежды, в которой должен приходить ставленник: если он мирянин, то в обычной одежде (т. е. подряснике), а если монах, то в мантии.
Рассмотренный чин поставления чтеца и певца имел место в практике Константинопольской Церкви. В Александрийской же Церкви поставление чтеца и певца совершалось по двум разным чинам. Поставление в чтеца совершалась так: ставленника приводили к епископу, перед которым он преклонял колени. Архидиакон возглашал «Благослови, владыко», а епископ говорил ставленнику «Господь благословит тебя в чтеца святой церкви N во имя Отца...» и крестообразно постригал его. Потом совершалось пострижение в форму клирика, и ставленника опять приводили к архиерею. Последний облачал его в фелонь, возлагал на голову омофор и читал молитву37, предваряемую возгласами «Мир всем» и «Господу помолимся». По возгласе молитвы опять «Мир всем», «Господу помолимся» и вторая молитва «Владыко Господи Вседержителю, избери раба Твоего сего...»38. Потом епископ давал ставленнику Апостол, и тот читал из него отрывок. Прочитав указанное место и взяв рукомойник и полотенце, новопоставленный подавал епископу умывать руки, при чем трижды возглашал «Елицы вернии...». За умовением следовало поучение «Чадо, первый степень священства – чтеца есть...» и заключительный возглас: «Благословен Господь. Се бысть раб Божий имярек чтец Святейшия Церкви...», после которого народ трижды возглашал «Аксиос» и многолетие архиерею.
Гораздо проще в Александрийской Церкви совершалось поставление певца. Начиналось оно мирной ектенией со специальными прошениями, потом шла молитва, в которой у Господа испрашивалось для ставленника достойное служение и житие, и приятное пение. Архиерей постригал ставленника крестообразно «во имя Отца, и Сына, и Святого Духа»39, певец произносил «Псалом Давиду», епископ: «Мир всем» и читал вторую молитву. Заканчивался чин благословением новопоставленного.
На Русь чин поставления чтеца и певца перешел в Х в. в том виде, в каком он находится в Криптоферратском Евхологии40 и без изменений просуществовал до XIII в. В XIV в. уже встречается небольшое его дополнение: на каждое речение епископа во время пострижения ставленника предписывается присутствующим говорить «Господи, помилуй». С XV в. тесная связь между греческим и русским чинами поставления чтеца и певца прерывается и русский чин получает несколько иной вид. Начинается он возгласом епископа «Благословен Бог наш...», затем Трисвятое по «Отче наш...» и тропари: «Апостоли святии...», «Уст твоих...», «Во всю землю изыде вещание...», «Пастырский вопль богословия твоего...», «Слава, и ныне...» и «Молитвами, Господи, всех святых...»41. Затем архиерей трижды благословлял поставляемого и постригал его «во имя Отца, и Сына, и Святого Духа». При каждом возглашении имени Лиц Пресвятой Троицы присутствующие говорили «Аминь». После малого пострижения совершалось большое, как указывает последование «неким от клириков постригаема бывает плешь его»; епископ снова благословлял ставленника, возлагал на его голову руку и читал молитву «Господи Боже Вседержителю...», по окончании которой произносил «Премудрость», а ставленник – прокимен и читал отрывок из Апостола «мало начало и конец». Святитель его прерывал возгласом: «Мир ти», диакон: «Премудрость», ставленник: «Алиллуиа» и стихи «Священницы Твои облекутся...» и «Небеса поведают славу Божию...». Если ставленник предназначался в певцы, то ему вручали Псалтирь, из которой он «мало пел».
В XVI в. чин продолжал подвергаться изменениям. Во-первых, при пострижении ставленника, «Аминь» произносили не все присутствующие, а сам ставленник, который и подавал епископу ножницы42; во-вторых, певец, получив Псалтирь, пел стихи первого псалма с припевом «Аллилуиа», а в-третьих, в конце чина произносилась ектения с прошении за поставляемого.
XVI в. заканчивается период существования на Руси чина поставления чтеца и певца отдельно от чина поставления свещеносца. В XVII в. они соединяются в один чин и получают ту редакцию, которая сохраняется и сейчас.
Поставляемый в чтеца и певца сначала посвящался в свещеносца. «Имеяй быти свещеносец», – говорится в современном Архиерейском чиновникé, приводится двумя иподиаконами посередине церкви, творит три поклона по направлению к царским вратам, потом три поклона архиерею, подходит к святителю и преклоняет голову. Святитель, трижды благословив ставленника, возлагает ему на голову руку и читает молитву «Иже всю тварь светом просветивый43...»44. Далее, если нет Литургии, возглас «Благословен Бог наш...» и тропари: «Апостоли святии...», «Уст твоих...», «Во всю землю...», «Пастырская свирель...», «Слава, и ныне...» и «Молитвами, Господи, всех святых...»45; если же Литургия служится, то сразу тропари. Архиерей крестообразно постригает ставленника, произнося «во имя Отца, и Сына, и Святого Духа», а протодиакон и ставленник на каждое речение произносят «Аминь»46. После того, как на поставляемого надевают малую фелонь47, святитель трижды его благословляет, возлагает руку ему на голову и читает молитву «Господи Боже Вседержителю...». Архиерей «разгибает книгу Апостол» над головой ставленника, и иподиаконы отводят его на середину церкви и здесь дают ему книгу48, он читает небольшой отрывок лицом к востоку, разворачивается, трижды кланяется архиерею, с него снимают малую фелонь, архиерей трижды благословляет ставленника и благословляет стихарь, в который его облачают. Архиерей поизносит поучение: «Чадо, первый степень священства – чтеца есть...»49, после которого говорит: «Благословен Господь...»50. Это поучение и возглас, которые не встречаются ни в греческих чинах, ни в русских до середины XVII в., включены сюда из Александрийской редакции чина. В заключение, согласно чиновникy¢, новопоставленному чтецу архиерей вручает лампаду или свечу51.
Таков современный чин поставления чтеца и певца, получивший окончательный вид во второй половине XVII в., когда по указанию Патриарха Иоакима (1674–1690), подвергся пересмотру и исправлению. В таком исправленном виде этот чин неизменно с 1677 г. печатается в Чиновникé архиерейского священнослужения.
6. Институт диакониcс52 (греч. diako¢nissa или dia¢konoV с артиклем женского рода или иным показателем женского рода) существовал в Церкви со времени ее основания. Впервые упоминание о них встречается в послании к Римлянам апостола Павла, где он пишет: «Представляю вам Фиву, сестру нашу, диакониссу церкви Кенхрейской» (Рим. 16:1). С IV в. диакониссы нередко упоминаются в литургических, канонических и агиографических памятниках.
В обязанности диаконисс, согласно «Дидаскалии апостолов» (1-я половина III в.), входили подготовка женщин к Крещению, помазание женщин елеем при Крещении и восприятие их от купели, оказание помощи женщинам в их домах в случае болезни и участие в общении епископа с женской частью общины53. Все эти функции близки к тем, которые выполняли диаконы-мужчины в ранней Церкви, но в отличие от диаконов диакониссы не имели специальных функций за общественным богослужением.
Избирались в диакониссы преимущественно вдовы, хотя могли избираться и девы. Канонический возраст для диаконисс определялся по-разному – 40 или 60 лет.
Древнейший чин поставления диакониссы, находящийся в «Апостольских постановлениях»54, указывает совершать его через руковозложение рук епископа и чтение молитвы в присутствии пресвитеров, диаконов и других диаконисс.
От периода с III по IX вв. не сохранилось никаких сведений о чине хиротесии диаконисс, но они, несомненно, существовали, поскольку о поставлении диаконисс говорят I55, IV56 и VI57 Вселенские соборы, а следовательно существовал и чин.
Полный чин поставления сохранился в Барбериновском Евхологии. По указанию этого памятника, рукополагаемая подводилась к епископу для посвящения в то же время, что и ставленник в диаконы, по возгласе: «И да будут милости...»58. Епископ возглашал: «Божественная благодать...», трижды благословлял преклоненную голову посвящаемой и читал молитву: «Боже Святый и Всемогущий...», по возгласе произносилась великая ектения со специальными прошениями, во время которой епископ читал вторую молитву: «Владыко Господи, не отвергающий и женщин...». После этого епископ возлагал на диакониссу орарь, но не так, как на диакона, а обеими концами вперед, скрывая его под мафорием59. После причащения, новопоставленной диакониссе епископ вручал Святую Чашу, но в отличие от новопоставленного диакона, она не шла причащать народ60, а сразу ставила Чашу на престол.
Такой же чин поставления находится и в Криптоферратской рукописи и в других вплоть до XIV в. Подобное сходство указывает на то, что формирование чина закончилось к IX в.
Поставление диаконисс вышло из практики Востока и Запада в начале II тысячелетия. Дольше всего оно сохранялось в Константинополе. Так, Иоанн Зонара рассуждал о поставлении диаконисс, как о реальной практике, однако уже Патриарх Феодор Вальсамон в толковании на 15-е правило IV Вселенского собора сообщает, что в его время чин поставления «совершенно вышел из употребления». Окончательный запрет служения диаконисс содержится в постановлении Константинопольского Патриарха Афанасия (1303–1309), а византийский канонист XIV в. Матфей Властарь свидетельствует, что в его время о том, «какое служение исполняли... диакониссы... уже почти никому не [было] известно»61. В других областях женский диаконат прекратил свое существование еще раньше.
7. В Православной Церкви институт иподиаконов зародился во II в. В их обязанности входило исполнение самых простых работ в храме: подметание, охранение дверей храма, как входных, так и царских врат (чтобы никто из недостойных не мог зайти), приготовление святых сосудов к богослужению, изведение из храма оглашенных, приготовление свечей и светильников, облачение епископов и пресвитеров.
Первое чинопоследование поставления содержится в «Апостольских Постановлениях», согласно которым епископ, совершая хиротесию иподиакона, должен был возложить на него руки и прочитать молитву62.
Поскольку чин был предельно прост, то его стали дополнять различными молитвословиями и обрядами, так что со временем он приобрел совершенно другой вид. Как поставляли иподиаконов до VIII в. неизвестно, поскольку ни одного памятника, содержащего чин, не сохранилось. В Барбериновском Евхологии (IX в.) этот чин уже довольно сложен и отличается от того, который содержится в «Апостольских Постановлениях»: епископ предварительно благословлял ставленника, полагал на его голову руку и читал молитву: «Господи Боже наш, иже чрез единаго и тогожде Святаго Духа...»63. По возгласе ставленник, возглашая трижды: «Елицы вернии...»64, подавал епископу воду для умывания рук65, а во время причащения причащался от рук архиерея.
В XI в., согласно Криптоферратской рукописи по списку Гоара66, чин дополнился новыми актами: ставленник приводился к епископу уже облаченным в фелонь (а это облачение чтеца), епископ указывал ее снять, облачить в стихарь и опоясать. После того, как совершался сам чин поставления, который совпадает с его изложением по Барбериновскому Евхологию, и приносили рукомойник и полотенце, епископ полагал полотенце на плечо новому иподиакону и происходило умовение рук.
В рукописях XI–XVI вв. чин излагается или по Барбериновскому Евхологию или по Криптоферратскому с небольшими изменениями. К XIV в. чин поставления иподиакона в Константинопольской Церкви окончательно сформировался и в таком виде сохраняется и ныне. Изменения состоят в том, что новопоставленный иподиакон после хиротесии, умовения рук и возглашения «Елицы вернии...»67 не уходил в диаконник, а становился перед Царскими вратами и читал Трисвятое по «Отче наш...», «Господи, помилуй», Символ веры, «Ослаби, остави...» «и аще что ино мнится ему рещи тайно», а во время Великого входа он, держа умывальник и полотенце, шел позади всех священнослужителей, а после входа давал архиерею воду для умовения рук.
По указанию древних чинов, поставление совершалось перед Великим входом.
Александрийский чин несколько отличался от Константинопольского. Здесь епископ сам облачал ставленника в стихарь и опоясывал его, произнося при каждом действии специальное поучение, а после умовения архиерей возглашал: «Благословен Господь, се бысть раб Божий N иподиакон Святейшия Церкви во имя Отца...».
О том, как совершался чин поставления иподиакона на Руси имеются достоверные свидетельства лишь с XIV в. Северно-русский чин (до XIV в.) и южно-русский (до XVI в.) представлял собой точную копию чина из Криптоферратской рукописи. Когда в XV в. в греческий чин стали вноситься изменения, в русский чин они своевременно не переносились и поставление отличалось в том, что на Руси новопоставленный трижды произносил «Елицы вернии...» не только в положенном месте богослужения, но и во время возгласов «Благодать Господа нашего...» и «Победную песнь...». Этот чин просуществовал недолго, и уже в XVI в. в России в чинопоследование были внесены новые изменения: ставленник во время его опоясывания читал полностью Символ веры, а за молитвой шла великая ектения со специальными прошениями, архиерей умывал руки, при этом читая: «Умыю в неповинных руце мои...», а ставленник возглашал «Елицы вернии...». Во время Херувимской песни он опять подавал архиерею умовение с возглашением «Елицы вернии...» и разносил умывальную воду всем присутствующим в церкви, которые ею помазывались. В дальнейшем чин совпадал с чином XV в.
Хотя в XVI в. северно-русский чин поставления значительно отличался от греческого, в середине XVII в. после его исправления и издания в 1677 г., он снова приблизился к своему прототипу, но не стал его точной копией. По требованию этого исправленного чина, который сохраняется в богослужебной практике Русской Православной Церкви и теперь, поставление в иподиакона совершалось так: облаченного в стихарь чтеца подводили к архиерею, святителю подавали стихарный пояс68, который он благословлял и подавал ставленнику. Тот целовал крест на поясе и руку епископа и иподиаконы его опоясывали. Благословив трижды ставленника, архиерей клал ему на голову руку и по возгласе диакона «Господу помолимся», читал молитву: «Господи Боже наш, иже чрез единаго и тогожде Святаго Духа...». По возгласе новопоставленному давали лохань, на его плечи полагали полотенце, и святитель умывал руки. Новый иподиакон с другими иподиаконами целовали ему руку, и ставленник уходил «на уреченное место»69, где читал Трисвятое по «Отче наш...», «Господи, помилуй», Символ веры, «Ослаби, остави...» «и аще что ино мнится ему рещи тайно»70. На Херувимской песне его подводили к царским вратам, где он опять подавал архипастырю умовение, на Великом входе шел с умывальными принадлежностями позади всех, а после входа нес умывальную воду на клиросы и народу, и ей все помазывались. Затем он опять вставал на свое место перед Царскими вратами, где оставался до возгласа «И да будут милости...», после которого вводился в алтарь, принимал благословение от архиерея и вставал с остальными иподиаконами71.
Южно-русский чин отличался от северно-русского и существовал в нескольких редакциях. Ему предшествовало «Начало обычное» и 23-й псалом, ставленник получал клирическое пострижение, епископ восходил на горнее место, и там ставленник подавал ему умовение. Затем ставленнику вручался Апостол, и перед Царскими вратами он произносил прокимен и читал отрывок. Более поздние редакции указывают епископу задавать ставленнику ряд вопросов о вере, при одеянии стихаря и опоясывании говорить поучение, вручать ставленнику евхаристические и умывальные сосуды72 также с поучением. В южно-русских чиновникáх второй половины XVII и даже начала XVIII вв. встречается новая редакция чина, в которой самым примечательным является указание на то, что в евхаристических сосудах находились просфора и немного вина с водой. Здесь также епископ требовал от посвящаемого обещания соблюдать Православную веру и вести благопристойную жизнь.
До Х–XI вв. поставление в иподиакона происходило в диаконнике, а после – в средней части храма. В Греческой и Русской Церквях с XIV в. окончательно утвердилась практика совершать поставление только в средней части храма.
Таким образом, чины хиротесий прошли долгий и сложный путь исторического развития, но не всем им было суждено навсегда занять свою нишу среди подобных себе. По мере того, как та или иная церковная степень из низшего клира изживала себя и становилась ненужной, исчезало из употребления и чинопоследование. А когда возникала нужда в новых церковных служителях, то появлялись и новые чины поставления в эти должности.
Из рассмотренных чинов в Русской Православной Церкви сейчас употребляются только два – чин поставления чтеца и певца и чин поставления иподиакона. Однако фактически повсеместно хиротесия чтеца и иподиакона совершается не совсем точно73, как это предписывает Чиновнúк архиерейского священнослужения, и надо полагать, что рано или поздно придет время, когда и нынешняя практика поставления этих церковных степеней будет официально закреплена в новой, исправленной редакции чина, как это неоднократно происходило в истории Церкви.
Иеродиакон Николай (Летуновский)
Отношение к волосам у христиан, как и у других народов носило сакральный и символический характер.
В ветхозаветные времена у евреев было принято стричь волосы, и только дававшие обет (напр., назореи) их отпускали; запрещалось стричь голову кругом и обрезать концы волос на бороде (Лев. 19:27) и на висках, как это делали различные языческие народы и жрецы (Иер. 9:26; 25:23). От священников требовалось не брить волосы и не отпускать их слишком длинными, но обрезать до умеренной длины (Иез. 44:20), чтобы отличить их от языческих жрецов, начисто бривших голову, и от назореев, вовсе не стригших волос.
Греки и римляне считали волосы одним из важнейших украшений на голове, а потому не стригли их и носили довольно длинными. Исключением этому служили только рабы, поэтому остриженные волосы считались признаком рабства, а лишение кого-либо этого естественного украшения признавалось бесчестием.
Христиане первых веков по заповеди ап. Павла «если муж растит волосы, то это – бесчестие для него» (1 Кор. 11:14) остригали свои волосы. Они это делали в противоположность язычникам и чтобы умирить «данную человеку от природы красоту». С течением времени и с ослаблением строгости в христианском обществе, эти требования не исполнялись. Как видно из 96-го правила Трулльского собора и его толкования Зонарой и Вальсомоном, многие отращивали волосы до пояса и заплетали их в косы, стараясь сделать пышными и волнистыми. Отцы собора нашли такое обыкновение достойным порицания.
Скорее всего, клирики первых трех веков, хотя и остригали волосы, но не придерживались какой-либо определенной формы, а просто подстригались короче мирян, так, чтобы волосы прикрывали кожу головы.
На Руси выстриженная маковка клириков получила название гумёнцо (от слова «гумно»), которое означает вычищенную и выровненную часть земли, предназначавшуюся чаще всего для молотьбы хлеба.
Когда точно тонзура перестала употребляться в Греческой и Русской Церквaх с точностью сказать невозможно, однако, еще в XVII в. она существовала. И «Скрижаль», изданная при Патриархе Никоне (1656 г.), и постановления Московского собора (1674 г.), свидетельствуют, что она, как и раньше, продолжала наделяться особым символическим смыслом и трактоваться как «венец Христов». Окончательное исчезновение тонзуры, следует отнести, видимо, к XIX в.
Библиография
,Arcieratiko¢n. - ,Aqh~nai., 0981. - 140 S
Афанасьев Николай, протопресв. Экклезиология вступления в клир. Киев, Задруга, 1997. 109 с.
Дмитриевский А.А. Ставленник: Руководство для священно-церковнослужителей и избранных в епископа, при их хиротониях, посвящениях и награждениях знаками духовных отличий, с подробным объяснением всех обрядов и молитвословий. Киев, 1904. 344 с.
Лебедев А.П. Духовенство древней Вселенской Церкви от времен апостольских до X века. 3-е изд., знач. исправ. СПб., «Издательство Олега Абышко», 2006. 448 с.
Неселовский А.З. Чины хиротесий и хиротоний: Опыт историко-археологического исследования. Каменец-Подольск, 1906. XVIII + 375 + LXX с.
Нефедов Геннадий, прот. Таинства и обряды Православной Церкви. М., Русский Хронографъ, 2004. 318 с.
Правила святых Вселенских соборов с толкованиями. Ч. 1. / Репр. – Тутаев, Православное братство свв. князей Бориса и Глеба, 2001. 1440 с.
Православная энциклопедия. Т. XIV. Даниил – Димитрий. М., 2007. 752 с.
Собрание древних литургий восточных и западных. Анафора: евхаристическая молитва. М., «ДАРЪ», 2007. 1024 с.
Чиновник архиерейского священнослужения. Кн. 1. М., Изд. Московской Патриархии, 1982. 252 с.
