Главная/Библиотека/Книги/Человек Церкви/Воспоминания/

Архиепископ ГРИГОРИЙ

«Взирая на его непосильные каждодневные труды, можно было видеть его твердую надежду, веру в великое будущее нашей Святой Церкви. И когда во многих эта вера ослабевала, своими титаническими усилиями и личным примером этот великий архипастырь окрылял людей».

Сердечно рад предоставленной мне возможности поделиться своими воспоминаниями о незабвенном Авве, приснопамятном владыке Никодиме.

Этот человек внес огромный вклад в развитие нашей Православной Церкви, его светлое имя прочно вписано в церковную историю.

Множество воспоминаний, связанных с владыкой Никодимом, встают в моей памяти, множество ярких картин сменяют друг друга перед моим мысленным взором. С неизменной теплотой вспоминаю я почившего архипастыря: он был открыт для всех, всех вмещало его любящее сердце и окрыляла его теплая молитва к Богу.

Несмотря на то, что я не был в числе людей, наиболее близких владыке, непосредственно знавших его, разделявших с ним тяготы церковного служения, владыка Никодим сыграл определяющую роль в моей жизни. Господь судил так, что важнейшие жизненные этапы для меня были связаны с именем этого великого архипастыря: в 1973 году им был совершен мой монашеский постриг, а затем еще дважды он возлагал на меня свою святительскую десницу при посвящении в диаконский и иерейский сан. Первая моя встреча с владыкой Никодимом состоялась в 1969 году, когда я поступил в Ленинградскую Духовную семинарию.

Сильнейшее впечатление, я бы сказал, даже потрясение от этой встречи я до сих пор расцениваю как чудодейственное. Величие личности, растворенное мягкостью характера, простота в общении и проницательность ума, наконец, огромное личное обаяние владыки поразили меня. Должен заметить, что владыка митрополит Никодим оказался первым из архиереев, которого я встретил в своей жизни. Родившись в далекой Вятской глубинке, где не было благоустроенных дорог и транспорта, а до ближайшего действующего храма было около семидесяти километров, я не имел возможности видеть архипастырей Церкви — тем сильнее и ярче запечатлелся в моем сердце светлый образ незабвенного владыки Никодима. Встреча с владыкой оказалась каким-то совершенно новым, чудесным для меня событием.

Обучаясь в Ленинградской семинарии, я неоднократно замечал, как владыка Никодим интересуется успехами студентов; он помнил всех нас, знал наклонности и возможности людей и старался выявить способных для несения того или иного церковного служения.

Мне вспоминается случай, как однажды после окончания учебного года в семинарии я долго не мог уехать на каникулы. Однако события сложились промыслительно: совершенно случайно я попался на глаза владыке, который, как всегда, спешил — он торопился на московский поезд. Взяв меня за пуговицу кителя, он сказал: «Ты подожди меня недельку, я вернусь, и у нас будет разговор. А чтобы тебе было на что жить, вот тебе деньги», — и он положил в нагрудный карман моего кителя сторублевую бумажку.

Вернувшись в Ленинград через неделю, владыка призвал меня и благословил на лето проходить послушание чтеца в Троицком соборе Александро-Невской Лавры. Это послушание явилось для меня превосходнейшей школой, о которой я с благодарностью вспоминаю до сих пор.

С доброй улыбкой вспоминается мне мой монашеский постриг, совершенный рукою незабвенного архипастыря. Сразу после пострига поздно вечером по неотложным делам владыка Никодим отбыл в Москву, и, как удалось выяснить, он намеревался пробыть в столице не менее недели.

Я находился в это время в академическом храме. Непривычный клобук был для меня тесноват, и уже на второй день уши болели так, что казалось — вот-вот из них брызнет кровь. Из-за этой «ушной болезни» ни в одну из ночей я ни к чему не мог приклонить головы.

Когда же, наконец, владыка приехал в Ленинград, он первым делом послал за мной. В Крестовом храме, прочтя молитву на снятие клобука, он сказал мне: «Ты меня прости. Я в Москве совершенно забыл про тебя. Но хорошо хоть вернулся через трое суток, а не через неделю, как намеревался».

С большой теплотой вспоминаю я сегодня те счастливые минуты, когда мне доводилось служить в присутствии Высокопреосвященнейшего владыки. Несколько раз в свою череду мне посчастливилось совершить Божественную литургию в Крестовой церкви митрополичьих покоев в здании Ленинградской Духовной Академии, за которой владыка молился и неопустительно причащался. После окончания службы он имел обычай приглашать служившего иеромонаха к себе на завтрак. Непостижимо, что груз важнейшего архипастырского служения и забот не мешал владыке находить время на общение с рядовыми служителями Церкви. Удивительная проницательность и внимательность к собеседнику, с которой этот замечательный архипастырь вел общение, навсегда запечатлелись в моей памяти.

Владыка обладал необычной памятью — он помнил всех, с кем ему доводилось работать или служить, и за всех молился. А как пламенно он молился, как торжественны были богослужения, совершаемые им! Скольких Патриархов и архипастырей Поместных Православных Церквей, не говоря уже о целых сонмах архиереев нашей Святой Церкви, видели мы, учащиеся Ленинградских Духовных школ, за его богослужениями!

Не забыть, как любил Высокопреосвященнейший владыка праздники ставшего родным для нас храма Академии, посвященного памяти святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Дважды в год Святая Церковь чтит этого великого святого, и практически всегда наш архипастырь участвовал в этом празднике, совершая торжественные богослужения.

Не забыть, как общался владыка с воспитанниками и студентами Ленинградской семинарии и Академии, как внимателен был к нуждам дорогих его сердцу Духовных школ, как для каждого из нас были открыты двери его кабинета, хотя и дожидаться иной раз приходилось весьма долго, так как прием он вел до глубокой ночи.

Владыка был внимателен к нуждам своих соратников по церковному служению, феноменальная память и удивительный дар организатора помогали ему точно выявлять людей для несения ответственных церковных послушаний.

Не говоря о том, что многие архипастыри нашей Святой Церкви обязаны своим избранием владыке Никодиму, он и среди студентов постоянно искал, выявлял, а затем и продвигал кандидатов на различные виды служения Церкви.

Работа с людьми, воспитание кадров, межличностное общение было родной стихией приснопамятного архипастыря. Имея к этому несомненную природную способность, подкрепленную большим личным обаянием, владыка развил в себе дар прекрасного собеседника. Проницательность ума и большой такт неизменно сопутствовали ему, однако прежде всего в беседе его отличала простота общения. Особенно меня поразило это качество владыки, когда мне довелось сопутствовать ему в его поездке на Валаам. Помню, тогда это небольшое путешествие на теплоходе разделил с нами отец Авель, в настоящее время наместник Иоанно-Богословского монастыря Рязанской епархии, вернувшийся тогда со Святой Горы Афон, где он нес нелегкое послушание настоятеля Русского Пантелеимонова монастыря.

Владыка Никодим в эту поездку был не совсем здоров, после очередного инфаркта он как-то по особенному был предрасположен к созерцанию окружающих красот, к неспешной задушевной беседе, к заветным размышлениям о тех трудных испытаниях, через которые пришлось пройти нашей Святой Церкви в XX веке.

Особенно запомнилась мне встреча и беседа с владыкой Никодимом летом 1975 года после возвращения студенческой делегации, в числе которой был и я, из Финляндии: перед самым подписанием в Хельсинки «Заключительного Акта по безопасности и сотрудничеству в Европе» несколько студентов Ленинградской Духовной Академии были направлены в Финляндию. По прибытии на Родину мы были приглашены к владыке и он, лежа в постели после очередного тяжелого сердечного приступа, с интересом расспрашивал нас о наших впечатлениях от этой поездки, делился собственными наблюдениями и переживаниями.

Очень яркими были встречи с владыкой в актовом зале Ленинградской Духовной Академии, которые он часто проводил после своего возвращения из очередной зарубежной поездки. Удивительно непринужденно общался он со своими слушателями. Его рассказы были доходчивы, давали массу необычной и полезной информации. В них было и много наблюдений чисто этнографического характера, подчас исполненных неподражаемого юмора. Весь актовый зал буквально сотрясался от взрывов дружного смеха, причем сам владыка Никодим смеялся заразительнее всех.

Глубина проникновения в специфику жизни различных народов, острота деталей в рассказах Владыки выдавали в нем четкость мышления и пытливость ума. Два этих прекрасных качества помогли владыке получить прекрасное энциклопедическое образование, во главу которого была поставлена, конечно, богословская наука.

Познания приснопамятного архипастыря в этой области были феноменальны. Так, однажды во время защиты докторской диссертации на Ученом совете Академии, как это часто случается, из-за какого-то неясного вопроса разгорелся нешуточный спор. И вот, процитировав наизусть на древнееврейском языке применительно к данному случаю большой фрагмент текста из Ветхого Завета, владыка сразу поставил точку в дискуссии. Некоторые из преподавателей рассказывали позднее, как буквально потряс всех участников заседания этот удивительный эпизод.

Глубокая образованность и простота, любовь к богослужению и исключительное трудолюбие отличали незабвенного владыку. В заботах и молитве проходила жизнь почившего митрополита. Взирая на его непосильные каждодневные труды, можно было видеть его твердую надежду, веру в великое будущее нашей Святой Церкви. И когда во многих эта вера ослабевала, своими титаническими усилиями и личным примером этот великий архипастырь окрылял людей. Было видно, что в нем эта вера живет и он знает, ради чего нельзя опускать рук и нужно продолжать самоотверженно работать.

+ ГРИГОРИЙ,
Архиепископ Можайский, викарий Московской Епархии
1997 год

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.